Совсем недавно российская и мировая наука понесли огромную утрату: ушёл из жизни известный физик, академик РАН, лауреат Нобелевской премии Жорес Иванович АЛФЕРОВ.
В апреле 2009 года нобелевский лауреат побывал в Томске. Его визит был очень насыщенным: открытая лекция в ТГУ, встреча с томской научной общественностью в городском Доме учёных, знакомство с рядом лабораторий университета, участие в работе Учёного совета ТГУ, пресс- конференция для томских журналистов. ..
Лекцию «Полупроводниковая революция ХХ века» Жорес Иванович читал во втором корпусе ТГУ, в аудитории ступеньками. К назначенному часу аудитория была переполнена, среди слушателей можно было видеть и профессоров, и студентов, и деятелей культуры, и, конечно же, нашу пишущую и снимающую братию- журналистов. Лектором Жорес Иванович был превосходным: казалось, над некоторыми положениями он размышляет вместе со слушателями. Говорил о развитии науки в ХХ веке и перспективах ХХ1, о том, как повлияли на человечество реализация грандиозных атомного и космического проектов. Говорил он интересно, просто, но не упрощённо, по крайней мере, и гуманитариям было понятно. До сих пор корю себя за то, что не записала лекцию Жореса Ивановича на диктофон… Аудитория затем долго аплодировала учёному .
…В газете «Наукоград» номере за 10 апреля 2009 года опубликован отчёт с пресс- конференции академика Алфёрова томским журналистам. Прошло почти 10 лет с того времени, однако высказывания знаменитого физика не потеряли актуальности , и, надеемся, будут интересны многим нашим читателям.
А через год, в марте 2010 года, академика Алфёрова поздравляли с 80-летним юбилеем. Тогда и выяснилось, что контакты Жореса Ивановича с Томском, Томским государственным университетом начались очень давно. Вот что рассказал тогда профессор Иван ИВОНИН, начальник научного управления ТГУ:
— В основе взаимодействия Томского госуниверситета и академика Жореса Ивановича Алфёрова лежит многолетнее ( более 50 лет!) плодотворное сотрудничество научных школ Физико-технического института имени А.Ф. Иоффе и ТГУ в области физики и техники сложных, алмазоподобных проводников. В частности, одним из естественных результатов такого взаимодействия стал его визит в апреле 2009 года. В ходе визита он ознакомился с постановкой научно- образовательной и инновационной работы в университете.
Высокую оценку академика получила работа Научно- образовательного центра «Физика и техника сложных полупроводников», в составе которого действует оснащённый современным оборудованием технологический комплекс.
Редактор газеты «Наукоград» Тамара ДРОЗДОВА
Нобелевская премия присуждена российскому физику Ж.И. Алфёрову в октябре 2000 года за результаты, полученные в конце 1960-х годов- «за разработку полупроводниковых гетероструктур , используемых в высокочастотных схемах и оптоэлектронике». Как пояснили эксперты Нобелевского комитета, эти структуры используются в мобильных телефонах, без них не было бы сотовой связи.
Академик Алфёров:
«Сохранение научного потенциала – это вопрос жизни и смерти России!»
Недавно в Томске побывал академик Жорес Алфёров – именитый учёный-физик, лауреат Нобелевской и Ленинской премий, депутат Госдумы России.
На торжественном заседании Учёного совета ТГУ академику Алфёрову были вручены регалии почётного доктора Томского государственного университета. Это звание было присвоено видному учёному в 2008 году, в год 130-летия Томского университета, но по причине занятости нобелевского лауреата визит был отложен.
За два дня пребывания в Томске академик Алфёров познакомился с научно-образовательным комплексом ТГУ и инновационными предприятиями; участвовал в открытии университетского музея истории физики, прочёл публичную лекцию «Полупроводниковая революция ХХ века», дал пресс- конференцию томским журналистам, участвовал в торжественном заседании Учёного совета ТНУ. Предлагаем читателям фрагменты пресс- конференции нобелевского лауреата.
– Жорес Иванович, как, на ваш взгляд, влияет финансовый кризис на российскую науку?
– Существенного влияния на науку финансовый кризис пока не оказал. Однако финансовый кризис в России значительно отличается от финансово-экономического кризиса на Западе. Для нас кризис усугубляется падением цен на нефть, и в ближайшем будущем ожидается падением цен на газ тоже. Причины кризиса для России несколько иные, и одна из основных заключается, во-первых, в развале СССР и в потере единой экономики, которая у нас была. И это в определённом отношении есть не что иное, как экономическая катастрофа (я не буду касаться никаких политических аспектов). И, во-вторых, в утере передовых высокотехнологичных производств.
Объявляемая необходимая диверсификация экономики России и переход с сырьевой базы на развитие высокотехнологичных производств — очень непростая вещь. Мы за время реформ потеряли не только внешние рынки для высокотехнологичных производств, которых и было не очень много, мы потеряли практически и внутренние рынки в этом отношении, вернуть их себе очень непросто.
Основная задача для России в целом – это перевод экономики с сырьевой на высокотехнологичную. И независимо от того, разразился бы финансовый кризис в мире или нет, – именно это важнейшая задача страны. С одной стороны, мировой финансовый кризис может только осложнить этот процесс, а с другой – он диктует руководству страны необходимость перехода с сырьевой экономики на высокотехнологичную.
– Как вы оцениваете роль технико-внедренческих зон?
– Это очень непростой вопрос. С одной стороны, они, безусловно, развиваются, в том числе и в Томске, а с другой – возлагать какие-либо особые надежды на то, что ТВЗ решат основную экономическую задачу страны, я думаю, не стоит. Да, ТВЗ – один из инструментов развития экономики, и очень важным, с моей точки зрения, является то, чтобы в ТВЗ приоритет и особые налоговые льготы получали действительно те направления, которые решают задачу высокотехнологичных производств. Хорошо, что ТВЗ развиваются, но очень много там демократии. Как всегда, на решение на самом деле пустяковых вопросов требуется привлечение огромного количества бумаг. Поскольку я член Совета по ТВЗ в Минэкономразвития, то вижу, как сплошь и рядом не рассматриваются вопросы по существу, а собирается большое количество бумаг. У нас слишком много бюрократии в стране, чересчур много, её стало, кстати, больше, чем в советское время. Когда-то Горбачёвым был объявлен принцип: запрещено всё, что не разрешено… В целом, у нас много построено на принципе, что кругом жульё, и вот в этой ситуации честным людям становится труднее работать.
– Было время, когда физика и физики существенно влияли на политику. А как сейчас? И советуется ли власть с ведущими учёными?
– Да, так складывались обстоятельства. Необходимость создания собственного атомного оружия была продиктована ситуацией, возникшей в 1945 году. После атомной бомбардировки Хиросимы, предпринятой американцами, Сталин понял, что можно потерять всё, что добыто в войну огромным числом жертв. 6 августа 1945 года американцы бомбили Хиросиму, а 20 августа появилось Постановление Государственного Комитета обороны о создании Спецкомитета и о придании полного масштаба работам по созданию атомного оружия.
Много внимания уделялось и освоению космоса. Подчеркну, что космос должен был помочь решить проблему доставки оружия против основного соперника- противника. Никогда не нужно забывать, что в 1949 году в США был составлен план атомных бомбардировок ведущих центров СССР, американцам требовалось 330 атомных бомб, чтобы начать предупредительную атомную бомбардировку.
Физика всегда была, есть и будет основой большинства новых технологий. И в нынешних условиях физика остаётся основой новых технологий, и сегодня, я думаю, речь может идти об использовании физических исследований для решения энергетических проблем, развития информационных и энергетических технологий. Это новые типы энергетики, в том числе и атомная, микроэлектроника, наноэлектроника, программное обеспечение и прочие важные вещи. Потому что без развития информационных технологий мы не можем быть независимым государством! И физика эти позиции сохраняет, хотя огромное значение приобретают биотехнологии, целый ряд химических исследований.
Что же касается советов правительства с ведущими российскими учёными – ну крайне редко… К сожалению, Совет по науке, образованию, технологиям при Президенте страны уже давно превратился в некий вариант комиссии по государственным премиям, что абсолютно ненормально, о чём я неоднократно говорил. , и на ближайшем заседании Президиума Совета вновь буду говорить. На самом деле, без консультаций с ведущими учёными страны дальнейшее развитие России невозможно.
В США, например, по предложению Президента Обамы, важнейшее министерство энергетики, которое определяет и научную, и энергетическую политику США . возглавил Стивен Чейз, один из ведущих учёных-физиков, лауреат Нобелевской премии. И советник Буша, Джон Макбургер, физик-теоретик, был очень разумным, его советы Буш воспринимал.
– Вы побывали на томских инновационных предприятиях, в вузах, как оцениваете результаты работы томских учёных?
– Да, я побывал на радиофизическом факультете ТГУ, в лабораториях Сибирского физико-технического института и научно-образовательного центра, их работу оцениваю высоко. Получил хорошие впечатления от посещения фирмы «Микран»: как от горячей заинтересованности людей, которые там работают, так и от результатов, которые они получили за короткое время. Я высоко оцениваю в целом работу Томского государственного университета – это реальный исследовательский университет, независимо от того, дадут ему этот статус или нет. (Статус национального исследовательского университета ТГУ получил в апреле 2010 года – прим. редакции) ТГУ связан с академической наукой, впечатляет и то, что в университете много молодёжи активно работает в науке.
– Жорес Иванович, почему в мировой «табели о рангах» у российских вузов столь низкие показатели? Или российское высшее образование так отстаёт?
– При составлении мировой «табели о рангах» вузов используется определённый набор параметров, по которым всё определяется, порой и формальные тоже, сказываются и личные пристрастия. Если мне не изменяет память, то в рейтинге 30 ведущих университетов мира большинство американские, из Европы только четыре: Оксфорд, Кембридж, Сорбонна и Цюрих, и в значительной степени, это их интеллектуальный бренд, так как в Цюрихе учился Эйнштейн, а Сорбонна есть Сорбонна.
Вместе с тем в том, что касается проведения научных исследований (а для рейтинга это играет заметную роль), подавляющее большинство российских вузов уступает западным университетам.
Российская модель развития науки отличается от западной: у нас наука развивалась и по линии Академии наук, а в последние годы появилось стремление у некоторых наших чиновников ликвидировать Академию наук, развивать науку по западной модели – при университетах. Мой принцип иной: не нужно копировать западную модель, давайте развивать то хорошее, что есть у нас. Нужно поддерживать, сохранять, развивать науку в Академии, нужно поддерживать, развивать и сохранять науку в университетах.
Да, МГУ был, по-моему, на 67-м месте в мировом рейтинге, Санкт- Петербургский университет – на 300-м, не знаю, на каком сейчас. Но Питерский университет очень сильно потерял в своих научных школах – по многим причинам…
За последние пять-семь лет, слва богу, в вузах появилось современное оборудование. Пардон, но за эти 20 лет, что у нас идёт так называемая перестройка, наука, технологии, инструментарий, которые и в советские времена было непросто держать на каком-то относительном уровне, на Западе ушли далеко вперёд. Да, имеет значение, что рейтинги составляем не мы, и какие-то университеты, в том числе и Томск, могли бы подняться в списке выше, но в целом-то мы отстаём, и существенно. И тот факт, что в списке 30 и 50 лучших университетов мира нет российских, имеет под собой вполне резонные основания.
– Развитию российской науки мешает недостаточное финансирование?
– Основная беда российской науки сегодня, и я постоянно это подчёркиваю, – даже не её низкое финансирование, даже не устаревшая экспериментальная база (в этой сфере какие-то изменения к лучшему всё же происходят), а невостребованность результатов российской экономикой! И здесь важно использовать любые способы, когда это нужно и необходимо, – до увеличения госсобственности и проведения национализации, создания определённых налоговых льгот, чтобы крупные компании и финансовые тузы по-настоящему вкладывали деньги в передовые технологии. Всё годится для возрождения высокотехнологичных отраслей промышленности. Если этого не произойдёт, мы останемся в яме, и выбраться из неё будет невозможно!
– Как вы относитесь к ЕГЭ?
– Я против ЕГЭ, так как отбор абитуриентов, экзамены – это не сдача правил уличного движения в ГАИ. Тестовая система здесь не годится. В моём научно-образовательном центре в Питере есть лицей, который работает 22-й год. В апреле мы отбираем ребят из всех школ Санкт-Петербурга в 8-й класс, и к нам приходят победители Всероссийских олимпиад, а дальше – собеседование, нормальный экзамен.
– Вы в Томске уже бывали?
– Да, осенью 1965 года, тогда в СФТИ проходила интересная научная конференция. Провели футбольный матч: сборная СССР – сборная Томска, но кто выиграл – не помню. И тогда, и сейчас у меня очень хорошие впечатления от пребывания в Томске. Очень важно, что в университете хранятся и развиваются традиции. Приятно, что в Томске много симпатичных молодых лиц…
Тамара ДРОЗДОВА